Новый Год, старинные обычаи и обряды
На Руси зимнюю цепь праздников (Новый год, Рождество, Крещение) традиционно встречали весело и шумно. На христианские обычаи и обряды накладывались языческие примочки. Получалось увлекательно.
Скромное начало - «столбушка». Мужичок становится в уголок и тянет:
Я стою, стою, стою
На калиновом мосту,
Кто меня полюбит,
Тот и выкупит.
Он голосит, пока спасительница не поцелует мужичка в губы. Ей нелегко - ладно, облобызала, так потом ей же и вставать на «калиновый мост» и мучиться вместо спасенного.
Когда все вдоволь перецелуются, девушки организуют более серьезное испытание - «женитьбу». В тесном кружочке они распределяют «женихов» и садятся в ряд. Мужчины должны угадать свою «невесту» и сесть ей на колени.
А в это время на кухне копошится «курица». Обвязывает на себе две шубы - в одну вдевает ноги, а второй укрывается с головой. Вставляет в рукав длинный клюв и к концу игры вбегает в комнату. Клюет девок по ногам. Все смеются.
Пока взрослые бегают, как малые дети, к вам могут нагрянуть запоздавшие гости - ряженые. Они бесцеремонно распахнут дверь и внесут всем на потеху «покойника».
Его обычно играет женатый мужчина. Роль эта несложная - лежать в гробу. Во многих деревнях «мертвец» был голым или с огромными прорехами на срамном месте. Ряженый «поп» сотоварищи отпевают его по-матерному. А потом предлагают присутствующим «проститься» с «покойником».
Все девушки должны поцеловать его в губы или в срамное место через прореху. Причем строго -- девок, уклонившихся от целования, секли розгами!
Далее ряженые предлагают «покупать нитки». Нитки заранее наматывают на детородный орган какому-нибудь женатому мужчине и заставляют девушек поочередно откусывать заказанное количество. Пока весь товар не «раскупят».
Таких традиционных святочных игр на Руси была тьма. Корнями святки уходят в языческое прошлое, поэтому в игрищах много персонажей потустороннего мира -- мертвецы, кикиморы. На игры проецировались основные установки язычника-земледельца, в коих значительное место занимала идея воспроизводства жизни, по-теперешнему говоря «секс». Поэтому святкам присуща яркая эротическая окраска.
Объектом действий ряженых становились в основном девушки. Ряженые в «гуся» девок щипали, «расщепихи» -- тискали, «медведи» показывали, как парень с девушкой спит. Каждая девушка должна была подвергнуться индивидуальному контакту с ряженым: удару, обыгрыванию фаллического символа, вербальным действиям (матерной брани) или поцелую взасос. Девушки таким образом «чинили мельницу», «оживляли коня» и даже «воскрешали покойника».
Кстати, о покойниках. На языческой, а потом и на православной Руси считали, что секс побеждает смерть. Во многих деревнях элементом похоронного обряда были игры. Кое-где (даже в нашем веке!) в доме покойника устраивались игры похлеще святочных. В первую или вторую ночь после кончины в доме умершего собирались родственники и соседи, и молодежь начинала играть, например, в «Деда и бабу».
Парень надевал грязную рваную одежду, приделывал горб, бороду и пейсы из ветоши, обмазывал лицо сажей и брал в руки палку. Примерно так же рядили «бабой» мальчика. Ряженые шли к дому покойного и стучались в дверь.
— Кто там? - радостно орали родственники покойного.
«Дед» отвечал, что пришел торговец, хочет телку купить.
— А разрешение есть? - кричали из-за двери.
«Дед» царапал на бумаге непристойности, и им открывали дверь. Молодежь заставляла ряженых плясать. «Дед» и «баба» валились друг на друга, и «дед» имитировал половой акт искусственным фаллосом, вырезанным из брюквы. «Баба» его била, отрывала фаллос, поэтому пляска заканчивалась веселой дракой.
Церкви потребовались века, чтобы хоть немного перестроить сознание славян. Но строгая церковная цензура, к примеру, не могла изменить стиль лубочной живописи. Иногда сравнительно благопристойные сцены сопровождались малопристойными текстами.
Один из текстов XVIII века рассказывает, как три «младые жены» решили подшутить над плешивым стариком и посоветовали ему смазывать голову «сливою женской». В ответ старик вынул свою «исподнюю плешь» и сказал, что уже сорок лет полощет ее «сливою женской», а волосы так и не выросли.
Европейских путешественников XVII-XIX веков шокировали русские смешанные бани и совместные купания голых мужчин и женщин в Неве. Сам Казанова был поражен. Он рассказывал, как мылся в бане с 30-40 голыми мужчинами и женщинами. Казанова пошел туда с тринадцатилетней красавицей, которую купил за сто рублей и назвал Заирой. Но в бане никто даже не взглянул на нее! Казанова обиделся и объяснил все «наивной невинностью».
Почти все иностранные путешественники, побывавшие на Руси в XV-XVII веках отмечали широкое распространение гомосексуальности во всех слоях общества и удивительно терпимое к ней отношение. Английский поэт Джордж Тэрбевилл, посетивший Москву в 1568 году, поразился этому больше, чем казням Ивана Грозного.
Хоть есть у мужика достойная супруга,
Он ей предпочитает мужеложца-друга.
Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.
Вот в грех какой его ввергает хмель.
В то же время гомосексуализм считался на Руси грехом, ему посвящена целая глава в «Стоглаве» (1551). Церковь стремилась поставить под контроль старые языческие нормы. Половое воздержание стало обязательным по всем воскресеньям и церковным праздникам, по пятницам и субботам, во все постные дни и во время менструаций. При строгом соблюдении всех запретов люди могли заниматься сексом не больше 5 -- 6 дней в месяц.
Помимо известных запретов (прелюбодеяние, контрацепция, аборт), церковь накладывала много других, строго регламентировала сексуальные позиции. Мастурбация наказывалась постом от 40 до 60 дней. Поститься приходилось даже за глубокий поцелуй.
Но нередко церковь, будучи не в силах изменить действительность, подстраивалась под нее. Поэтому некоторые правила кажутся достаточно странными. Лесбийство, например, на Руси считалось видом мастурбации и наказывалось также. Муж признавался прелюбодеем только в том случае, если имел на стороне не только наложницу, но и детей. Из греховных родственных связей легче всего относились к блуду крестных и зятя с тещей.
Последнее, видимо, было широко распространено на Руси, что совсем не удивительно. В XV-XVIII веках совершеннолетней считалась девочка двенадцати лет, а свадьбу играли, бывало, еще раньше. Если царь Иван III был «опутан красною девицею» («Инока Фомы слово похвальное») пяти лет от роду, что говорить о крестьянах.
Однако можно найти много примеров, подтверждающих, что потеря девственности не считалась на Руси большим грехом. В XVIII веке многие невесты приживали еще в девках по одному-двое, а то и трое детей, да еще от разных отцов. В конце прошлого века крестьяне Вологодской губернии говорили: «Из десяти браков в одном только девушка выходит непорочной. В большей части губернии девичьему целомудрию не придается строгого значения. Имеющая ребенка может даже скорее выйти замуж - значит, не будет бесплодна».
Добрачные связи, резко осуждаемые церковными канонами, в народе воспринимались не очень серьезно. На протяжении всей истории «святой Руси» церковные нормы соседствовали с языческими, поэтому многие запреты на самом деле таковыми не являлись. Само отношение к сексу не было таким уж отрицательным: «грех -- пока ноги вверх, а опустил -- так и бог простил». Нарушались запретные дни и позы. Самая пристойная из тематических поговорок -- «В среду с переду, в пятницу в задницу».
В общем, Россия святой не была. С января начинается Рождественский Мясоед. Это тот самый период, когда кончался пост пищевой и сексуальный, и предки наши безнаказанно наслаждались жизнью. И, кстати, статистика не врет: дети зачинались в это время чаще всего.