***
…Прийти на рынок без копейки денег,
Понюхать розы и потрогать веник,
И перепробовать все то, что разрешат —
Капусту, творог, мед и виноград,
Сказать, что мед — балованный, а творог —
Не так уж и хорош, насколько дорог,
И с чувством собственной законной правоты
Еще раз перенюхать все цветы.
***
Шел пятый день любви, прошедшей даром.
Шел пятый день того, что год спустя
Я назову безумьем и кошмаром.
«Давай поженимся», — сказал ты мне шутя.
А этот день уже был на исходе,
И я, забыв про таявший пломбир,
Смотрела, как зареванных выводят
Детей из магазина «Детский мир».
Я не хотела видеть циферблата —
Твоих, моих и дядькиных часов,
Я восхищалась тем, что ты усатый,
И презирала тех, кто без усов.
***
Мы сидим в кафе «Метелица» —
Не роман, а так — безделица,
Мне вообще в любовь не верится,
А тем более зимой.
Тот, кто весел, — пусть смеется,
Тот, кто хочет, — пусть добьется,
А тебе еще придется
Провожать меня домой.
***
Я плакала и закрывала
Лицо журналом «Крокодил».
Меня кому-то жалко стало —
Мне кто-то место уступил.
Я плакала, себя кляня,
За то, что — глупо, неуместно…
А все смотрели на меня —
Всем было очень интересно.
***
Весна прикинулась зимой —
Бездарно как-то, неумело,
И неопрятной бахромой,
Висит метель. Мне надоело.
А ты все про мои глаза,
К тому же, не своими фразами:
Сперва сказал, что бирюза,
А под конец назвал алмазами.
…А за окном опять метели,
Когда же это прекратится?..
Ну подожди хоть две недели,
Я не могу сейчас влюбиться.
***
Привет, король бубновой масти.
Ты появился в октябре,
И я искала слово «счастье»
В большом толковом словаре.
Напрасно плакали чернила
На строчках странного письма…
Я не спрошу о том, что было, —
Я все придумаю сама.
Я все придумаю, как надо,
Ни в чем не буду обличать —
На лбу твоем — моя помада,
Как всепрощения печать.
***
Как и все другие вечера,
Этот вечер в восемь начинался.
В девять ты сказал: «Ну, мне пора…»
И опять до полночи остался.
И опять я жарила омлет,
И опять его пересолила,
И опять несла какой-то бред,
Думая, что весело шутила.
А потом махала вслед рукой…
Неужели я была такой?
***
Ты спал как сурок,
Ты спал как убитый,
Ты спал как убитый сурок.
А я допивала наш чай недопитый
И воспевала порок.
Я верила в счастье, я верила в чудо —
Так часто бывает с утра…
Я вытерла пыль и помыла посуду —
Я верила в силу добра…
Я вспомнить старалась,
Как делают тесто, —
Хотелось сварганить пирог.
Какое красивое слово «невеста»…
Ты спал. Как убитый сурок…
***
А я не о тебе мечтала.
И ты не обо мне мечтал.
Я просто принца ждать устала.
А ты принцессу ждать устал.
Ты по душе придешься маме —
И не дурак, и не пижон,
А папа лишь вздохнет: «Бог с вами»,
И не полезет на рожон.
Мы купим телевизор, вазу,
Я научусь готовить суп,
А дверь, как только въедем, сразу
Оклеим пластиком — «под дуб».
***
Ты не ждал? А я пришла.
Здравствуй, милый, как дела?
Ты совсем уже не тот.
Как ты прожил этот год?
Да, любимый, в самом деле
Ровно год и две недели…
Я соскучилась, родной…
Познакомь меня с женой.
***
Мечется баба меж двух мужиков
Умная баба — меж двух дураков.
Первый — законный,
Второй — ненаглядный —
Ложь телефонов
И слежка в парадном,
Лица соседей
И взгляды детей…
Сколько в газете
Проблемных статей! —
Их не читая, уж много веков —
Мечется баба меж двух мужиков.
***
…Безумным смехом заходиться,
Поверить линиям руки,
Сбежать из дома с проходимцем
И разорвать черновики…
А может, просто жить иначе:
В тиши, в глуши, на дикой даче,
Пейзажи гладью вышивать,
Котенка в морду целовать
И по ночам мечтать о принце,
Подсев к открытому окну,
Судьбе молиться на луну,
Носить колечко на мизинце,
И под пластинку Адамо
Писать к Онегину письмо…
***
Вы были старше и умней,
Вы почему-то были с ней,
А я следила.
Вы говорили так умно,
А ей ведь было все равно,
Она курила.
Вы ей шептали о судьбе,
Она жевала курабье,
А я следила.
Я не о вас.
Я о себе.
Я вас любила.
***
Медленно ползет
Лифт вдоль этажей.
Как же мне везет
На чужих мужей!
Прислонясь к стене,
Я кусаю рот,
Потому что мне
— Вообще везет.
***
Берег моря. На песке
Дева мается в тоске.
Волны ходят ходуном,
Дева молит об одном:
«Море, море, мой любимый
Пусть вернется невредимый!»
Дева плачет на ветру:
«Он погибнет — я умру…»
Но челнок приплыл под вечер,
И она бежит навстречу,
Осушив потоки слез:
«Милый, что ты мне привез?»
***
«Сегодня на арене
Впервые перед вами
Мадемуазель Эжени —
С пантерами и львами!»
«Сегодня на арене…» —
Я комкаю афишу,
Опять дрожат колени,
Я ничего не слышу.
Вокруг мелькают тени,
Мне пудрят грудь и плечи…
«Впервые на арене», —
Звучит уж сотый вечер.
Я наливаю брома
И полстакана рома,
И старый гардеробщик мне говорит:
«Не трусь!»
Я ничего не слышу, я ничего не вижу,
Но я их ненавижу
И до смерти боюсь!
И вот я перед вами —
С пантерами и львами:
Они сидят на тумбах
И на меня глядят!..
Пока я молодая,
Я слишком уж худая,
Когда я разбабею —
Они меня съедят.
***
Сходить с ума, сводить с ума —
Я все освоила сама.
И все усвоила вполне —
Вы не тревожьтесь обо мне:
Мне будет счастье — и без вас,
Любима буду — и не раз —
А десять, двадцать, тридцать, сто.
Ах, боже мой, а дальше что?..
***
Говаривала тетушка Ирена:
«Живем от Мендельсона до Шопена…»
Хранила пачку писем из Парижа —
Их перечтя, шептала: «Ненавижу!» —
И снова ненадолго убирала
В шкатулку, а шкатулку — запирала.
И что-то по-французски говорила,
Раскладывая вечером пасьянс…
А я еще французский не учила,
Но понимала слово «мезальянс».
***
А один чудесный мальчик
Посвятил мне странный стих.
Он прочел, а я молчала.
Я молчала — он притих.
Я сказала: «Очень мило…»
Мальчик вспыхнул горячо.
Я неискренне спросила:
«Может, что-нибудь еще?»
Он сказал: «Да ради бога!» —
А лицо такое злое…
Успокоился немного,
И прочел мне «Буря мглою…»
***
Поиграть собой,
Со своей судьбой —
В прятки.
Загадать на сон,
Чтоб явился ОН —
Святки.
…И он снился ей
Целых семь ночей —
Некрасив, недюж —
Подкаблучник муж.
ХОЛОДА
Январь. Иду и замерзаю,
И сапогами снег терзаю, —
Терзаю и не ведаю стыда,
Как в ноябре, еще тогда, когда
Снег — он не снег, а чудо, благодать
— Растает, как умрет, и снова ждать.
Как новогодняя открытка
Застыл январь, и от избытка
Снежинок, слитых в буйный снегопад,
Весь белый свет сегодня конопат.
И знаю я, что этот Новый год
Сегодня новым быть перестает.
***
Вот так сидим и говорим —
О том, что мир неповторим.
О том, что скоро выпускной,
Что пахнет в воздухе весной…
И все чудесно и чудно —
Сирень, открытое окно,
И сигареты огонек,
И разговоры до ночи…
И мне пока что невдомек,
Что все мужчины — сволочи…
***
И почерк не моей руки, и канувшие даты —
Мои смурные дневники конца семидесятых…
Шестнадцать лет, семнадцать лет
Все это было, или нет?
…Дым сигарет, неясный свет,
Стихи, похожие на бред,
Аквариум, где сдохли рыбки…
(Две грамматических ошибки.)
И этот невозможный тип —
Какого черта он прилип? —
Ведь — все. Проехали. Привет.
Иди гуляй себе — так нет:
Решил, что мы теперь близки
До самой гробовой доски…
…А я, как мышь, забилась в кресле,
Чтоб он моих не трогал рук…
А я все думала: «А если?..»
А я все думала: «А вдруг?..»
Но этот гад сказал: «Авось…»
И в самом деле, обошлось…
А дальше — странные значки,
Две-три зачеркнутых строки,
Девичий профиль, васильки, провал на месяц…
Куда бы деть все это прочь,
Чтоб не прочла однажды дочь —
Лет через десять?..
***
Я думала, что главное в погоне за судьбой —
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось — нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.
***
Светит солнце. Или месяц.
Или вовсе ничего.
А всего-то восемь-десять
Дней, как знаю я его.
И лица его не помню.
Где мне было рассмотреть!
Я глядеть старалась томно,
Мне хотелось зареветь.
Плыл туман перед глазами,
А с ресниц валилась тушь.
Я сказать решила маме,
А она смеялась: «Чушь».
***
Он говорит, что там есть речка Остынь,
Он говорит. что там такие звезды!
Он говорит, что там растет ракита,
Он говорит, его зовут Никита,
Он говорит, что там полно малины,
Он говорит, что медлить нет причины,
Он говорит, что там ручная сойка…
А я-то знаю: там изба да койка.
***
…А мама всё воюет с дочкой,
Своей научена судьбою.
Смешно: назвали одиночкой
В тот день, когда их стало двое.
А дочка – экая верзила,
И хорошеет не по дням.
И всё б не так уж плохо было –
Да больно нравится парням.
Уселась: в тапочках – на кресле,
Забита дрянью голова…
Кричит, чтоб в душу к ней не лезли…
А мама, подобрав слова,
Ей объясняет не без грусти
Законы жизни на земле:
Детей находят не в капусте –
Детей приносят в подоле.
***
Я кричу по ночам от ужаса,
Я от ужаса днём молчу:
Я боюсь, я боюсь замужества –
Не хочу, не хочу, не хочу!
Я хочу жить у папы с мамою,
Грызть морковку, вести дневник,
А мне снится всё то же самое:
Пучеглазый чужой мужик.
Снятся комнаты неуютные
И большая кровать у стены –
Извели меня эти мутные,
Беспощадно дурные сны.
***
Ну и что, что вдвоём. Ну и пусть при свечах –
У меня ещё есть голова на плечах…
А мой внутренний голос –
Он в голос кричал
И вполголоса сам же себе отвечал,
Что, когда при свечах,
А вокруг тишина,
Голова на плечах
Никому не нужна.
***
В замке было девять башен.
День был чист и ясен.
Принц был весел и отважен,
Молод и прекрасен:
Воевал, гулял по парку,
Пил вино с друзьями,
Иногда читал Петрарку
Влажными глазами,
У пруда кормил жар-птицу
Хлебом и изюмом…
Он хотел на мне жениться,
А потом раздумал.