Зовите меня, как девушку из фильма Люка Бессона «Пятый элемент» — Lilu.
Хочу поделиться впечатлениями от нескольких романов с иностранцами в Интернете, но мой контакт с ними был исключительно виртуальный, если не считать звонков по телефону… Не было романтических рандеву в джакузи люкса отеля Mariott или просто встреч в аэропортах Москвы, Минска или Осло. Мой опыт может пригодиться кому-то только на ранней стадии знакомства. По первым письмам и фотографиям невозможно определить, с кем ты действительно имеешь дело, но типы и характеры остаются.
Имена моих «визави» и некоторые обстоятельства изменены, они по-прежнему продолжают свой поиск в Интернете. Я девушка привязчивая, но легкая и отходчивая, и никакого зла на них не держу, мне просто немного грустно, потому что они какое-то время были частью моей жизни! Неприятностей или сложностей у меня с ними не было, если не считать потерянных нервов и времени, ну да это мелочи.
За год размещения моих фотографий на различных сайтах я получила около тысячи писем, но только один раз была за границей по приглашению, в этом путешествии и определились моя судьба, пока не скажу — счастливо или нет, будущее покажет, но скоро я выхожу замуж и уезжаю в одну из стран Европы. Итак…
- Дежавю
- Вам понравится климат Австралии
- Мой маленький китайский колокольчик
- Мой друг лэндлорд
- Пятьдесят лет обид
- «Я хотел отправить вам деньги, но уже заклеил конверт»
- Гео-Граф
- Маликская принцесса
- Эпилог всегда интереснее пролога
Дежавю
В первом шаблоне он представился, как 47-летний продавец на складе медицинского оборудования большой фирмы и хозяин собственной автотранспортной компании, специализирующейся на ускоренной доставке, состоящей из нескольких машин (Я думаю, это были два его личных автомобиля). Он жил в маленьком европейском городке, окруженном со всех сторон лесами и озерами, который он рекомендовал, как «жемчужину» своей страны. Белки брали там корм из рук, птицы пели райскими голосами, в водоемах резвилась рыба, а когда зимой вода замерзала (не знаю, куда при этом девалась рыба), дети и взрослые катались по льду на коньках, как на полотнах фламандских живописцев…
Я тогда еще не имела дома компьютера и бегала после работы с ответами на его послания в Интернет-агенство, что было для меня дорогим удовольствием, учитывая позднее время и расстояние, которое приходилось преодолевать на такси.
У него была умница-дочь, которая должна была поступить в один из институтов, находивших в других городах, он прислал мне список, как будто мне предстояло самой делать выбор… Его первый и единственный брак, длившийся 17 лет и завершившийся трагично — жена умерла несколько лет назад по причине, которую он не сообщал, был для меня сверкающим белыми снегами пиком Эвереста, на который мне предстояло держать курс.
Он сообщал, что они с женой никогда не ссорились, жили душа в душу, понимали друг друга с полуслова, и она умерла на его руках. Несколько лет он не вступал в отношения с женщинами, чтобы не травмировать дочь. Портреты жены были повсюду в доме, а роль дочери в новом союзе была так велика, что он никогда не говорил «я», только «мы с Лореттой»…
Я потом поняла, что в его отношениях с повзрослевшей Лореттой я была всего лишь разменной картой, но тогда по неопытности я воспринимала все всерьез. Я даже купила учебник его родного языка и пыталась заниматься, что было нелегко, так как это не был простой европейский язык вроде английского.
Он писал, что !!! не может приехать ко мне в гости, так как ему придется платить за два билета туда и обратно (ему и Лоретте), за два номера в гостинице — ведь не может порядочный отец жить в одном номере с взрослой дочерью! Зато его дом станет родным для меня (при соответствующем, конечно, поведении!) Он с удовольствием !!! повторял, что я сберегу кучу денег, не живя в отеле. Он присылал мне адреса посольств и консульств, чтобы я самостоятельно могла начать оформлять визу. Сам он этого делать, похоже, не собирался…
Его письма странным образом повторялись, как будто крутилась одна пластинка. Он никак не мог выйти за рамки раз и навсегда написанного шаблона. Только один раз он по-настоящему зажегся, когда я попросила рассказать историю его родного города. Он присылал письма фотографиями местных достопримечательностей и обещал, что скоро я увижу их своими глазами. Он с таким волнением писал, что во время второй мировой войны его город подвергся из-за визита Гитлера ковровым бомбардировкам авиации союзников и много памятников архитектуры и старинных вещей погибло, а что не сгорело, украли русские и польские солдаты, что можно было подумать, что это было вчера!
Потом он угас, и его письма стали короткими и редкими, он начал говорить, что у него ко мне много вопросов (но не задавал их) и, наконец, исчез совсем.
Лоретта сделала свой выбор, решив учиться в заведении рангом пониже, но находящемся в часе езде от родного города и осталась жить в отцовском доме. Кандидатура «новой мамы» за ненадобностью отпала.
В одном из последних писем глухо мелькнули подробности, что он после смерти жены не работал, «сильно болел», но как только я приеду к нему жить, он возьмет себя в руки…
Спустя несколько месяцев одна из девушек в агентстве получила от него письмо с такими же предложениями, что и я.
Через год он снова прислал мне шаблон.
Вам понравится климат Австралии
Ему было 39 лет, он был типичный немец, назовем его Крис, он присылал свои снимки в очках и строительной каске и жил в собственном двухэтажном доме в портовом австралийском городе. Крис несколько лет был в разводе, двое детей — девочка 8 лет и мальчик 6 лет — приезжали к нему в гости на уикэнд один раз в две недели. В эти дни его письма становились короче и суше и я чувствовала, что экс-супруга где-то рядом.
Он работал инженером в крупной компании, занимающейся ремонтом и эксплуатацией оборудования для нефтедобычи. Географию нефтеносных районов мира можно было изучать по его командировкам, он побывал в десятках стран мира — в Норвегии и Венесуэле, Аляске и Южной Африке, Азербайджане и Саудовской Аравии.
В каждое письмо Крис обязательно вставлял фразу: «Вам понравится климат Австралии», он три года назад получил гражданство этой страны и очень этим гордился. От него я получала описания Большого Барьерного Рифа, который начинался, по-моему, сразу за городским пляжем, Крис был заядлым дайвингистом, горных пиков Водораздельного хребта, на которые он взбирался, как альпинист… Он занимался бегом по пересеченной местности, как в рекламе «Олд Спайс», катался на маунтбайке!
Крис постоянно сожалел, что у него мало времени для досуга и спорта. Как он его вообще находил, я не понимала! Крис постоянно работал дома над важными документами. Его жена, как он сообщал, была типичная австралийка, с крестьянской привязанностью к земле. Он женился на ней, получил гражданство, а развелся, потому что хотел жить в городе, она же не хотела никуда уезжать со своей фермы. Это была его версия событий.
Крис посылал мне фотографии детей и говорил, что для него оформить мне визу в Австралию не составит большого труда, потому что у его фирмы есть связи в правительстве. Я с гордостью ждала приглашения «по правительственной линии», как VIP-персона!
Он писал, что люди в Австралии очень милые и доброжелательные и мне не составит труда найти с ними общий язык. Он обещал открыть для меня на первом этаже своего дома косметологический кабинет, чтобы я могла работать, говорил, что сначала я должна буду учиться для того, чтобы овладеть новым современным оборудованием, и он оплатит все расходы. Он высчитывал за сколько лет оправдаются все затраты. Крис даже сообщил метраж площади, который он мне выделит в своем доме под мой будущий бизнес.
Он сам вызвался помочь мне материально в изучении английского языка, но высылать деньги не спешил, ссылаясь на отсутствие услуг Western Union в его городе. Крис обещал заняться оформлением визы для меня, как только он вернется из недельной командировки в Сингапур, где должен подписать какой-то очень важный контракт, от которого зависит судьба всего небольшого австралийского филиала фирмы.
Он просил меня не волноваться, если во время командировки он будет сильно занят и не сможет мне писать так часто, как обычно. Он взял с собой ноутбук и просил присылать ему мои сообщения каждый день.
И действительно его письма сократились до нескольких строк. Крис сообщал, что очень сильно устает и сожалел, что я вечером не могу составить ему приятную компанию. Я догадывалась, кто ему составляет компанию…
Потом от него поступило странное короткое сообщение, что он меня очень ревнует, и вопрос: «Со сколькими мужчинами я еще переписываюсь по Интернету?» Я ответила, что это мне надо ревновать его, он один в огромном мегаполисе, и я не знаю, как и с кем он проводит свободное время!
Я, похоже, сама того не желая, попала в точку, и он замолчал. Следующее сообщение было из сингапурского аэропорта. Крис информировал, что рейс задерживается, и он снова сожалел, что меня нет с ним рядом, но что он приятно проводит время, флиртуя со стюардессой. Я ответила, что я тоже об этом сожалею. Потом от него пришло сообщение, что он прилетел, но очень устал за время командировки и хочет выспаться, а когда проснется, то пойдет заниматься бегом на берег океана.
Это было его последнее письмо. Он не забыл прибавить фразу: «Вам понравится климат Австралии».
Мой маленький китайский колокольчик
Его первое письмо звучало категорично, как императорский указ: «Не надо отвечать мне, если вы являетесь стандартным человеком! Я ищу только специальные отношения со специальной женщиной! Я со всех сторон окружен роскошью и достатком, поэтому материальная сторона меня не интересует! Я планирую жениться на моей избраннице в августе 2005 года, в день моего рождения, а что я планирую, то осуществляю!»
Подпись была шикарная, вроде Philipp-Victor Desire.
Я привыкла к странным созданиям виртуального мира, они меня не раздражают, я притягиваю их, как магнит и поэтому, не смущаясь, я ответила: «Да, мой избранник, я самая специальная из всех специальных женщин, что ты ищешь!»
Чем черт не шутит, вдруг он действительно брат султана Брунея или антильский принц?! Буду жить во дворце под пальмами на экзотических островах!
Мой ответ понравился, и на следующий день на меня обрушилось цунами фотографий. Это был действительно «брунейский брат»! Со снимков смотрело азиатское лицо в очках. В ярких цветных рубашках, худой, как подросток, на вид ему было никак не меньше 60, он был беженцем от коммунистического режима из Юго-Восточной Азии и жил в Америке уже двадцать лет.
Он присылал мне все свои снимки прошлых лет, все снимки своих детей в самом разном возрасте… Мой бедный компьютер каждый вечер задыхался под бременем информации!
Как утверждал мой новый знакомый, он самый обычный гений из мира «хайтек», это он спас Штаты от проблемы с компьютерами в 2000 году, но его не оценили, он гордо хлопнул дверью и ушел из всех 600 Самых Лучших и Знаменитых американских корпораций, где он был Главным Консультантом и начал осуществлять собственный проект под названием «Серебристый лунный свет».
Мне было его по-человечески жаль, потому он поведал, что год назад развелся с женой, продал дом, отдал бывшей супруге «контрольный пакет акций», и она уехала жить к старшему сыну. Бывший Главный Консультант арендовал квартиру за 1200 долларов в месяц. Он был только что после операции и читал мои письма, как он выразился, «одним глазом». Это не мешало ему возвращать каждое с десятками замечаний, которые я должна была подробно ответить…
Он совершенно не понимал юмора.
Он стал мне посылать полную историю его жизни в трех частях с продолжением. Я получила только первую, после нее мы быстро поссорились. Филипп-Виктор Желанный (так переводилось его имя-псевдоним) на доли секунды исчез, его место занял бедный мальчик Динь Ли, родители которого погибли во время гражданской войны, а сам он, будучи уже 35-летним, переплывал ночью на маленькой лодке с беременной женой и двумя детьми залив и в черной воде отражались огни прожекторов катеров пограничников… Дети выросли и превратились в типичных американцев, они не нуждались в деспотичном отце — как он с ними обращался, я уже хорошо представляла.
Я написала, что он использует меня, как пустой кувшин и совершенно не интересуется: может, этот сосуд не пустой?
Динь обиделся и написал, что после развода он вновь чувствует себя 35-летним, что впереди у него, как он выразился, 40+4 года новой плодотворной жизни, и для нее ему нужна женщина, которой он будет верен, как своей бывшей жене. Он сообщал, что за 60 лет не знал никакой другой женщины, кроме своей первой жены, но последние 10 лет они жили под одной крышей и даже не разговаривали.
Динь заявил, что в третьей части истории его жизни обобщен опыт 200 Самых Успешных людей Америки, и я упускаю свой Главный Шанс в жизни, но я попросила его найти другого «визави».
Мой друг лэндлорд
Он имел подданство двух стран, чем очень гордился, одна из этих стран когда-то была колонией Британской империи. Ему было под шестьдесят, но он писал, что выглядит на тридцать пять лет, и никто не дает ему его возраста, что друзья и подчиненные (у себя в стране он был директором филиала крупной европейской фирмы по производству лекарственных препаратов) называют его не иначе, как guy. Однажды я перепутала и назвала его в письме gay, что вызвало у него приступ смеха. Нет, писал он, я не такой и при встрече буду иметь возможность доказать это…
Он писал о своих предках по линии матери, в жилах которых текла какая-то особая друидская кровь. Я точно не знала, что это значит, но он сообщал, что это дает ему силу и молодость и делает его непохожим на большинство холодных европейских мужчин.
Его маме было уже почти сто лет, но она все еще занималась физкультурой и благотворительностью, а папа-военный умер не от старости, но от какой-то злополучной инфекции. Мой новый друг намеревался прожить, как минимум, еще 60 лет.
Он был в прошлом профессиональный спортсмен, но он оставил большой спорт после тяжелейшей травмы, после которой, по его словам, его собрали по кусочкам. Он вел здоровый образ жизни, не пил, не курил, он бегал каждое утро по 10 километров по сельской местности, где у него было поместье, он был эсквайр, название лэнда переводилось, как Чертова Мельница. Когда он возвращался домой, он продолжал крутить педали велотренажеров. Этим же он занимался и у себя в конторе, которая была устроена, как научно-исследовательская лаборатория по изучению биометрических параметров шефа.
Мой друг делал доклады на крупных международных саммитах, он был председатель, член, соучредитель, соавтор, соискатель, какой-то лауреат… Он звонил мне из Андорры и Америки, Италии и Японии, Германии и Марокко… Главный заказчик у него располагался в США, в Калифорнии и отношения с ним были для него так важны, что он сразу бросал все дела и летел туда по первому зову.
Первое письмо от него я получила весьма старомодным способом — по почте. Он сообщил, что ему доставило удовольствие написать мне письмо на красивом фирменном бланке, наклеить марку и даже потом лично отнести конверт на почту. В моей фантазии рисовался уютный английский джентльмен, похожий одновременно на доктора Ватсона и Шерлока Холмса. Он прислал мне сканированное фото — улыбчивый, подтянутый, моложавый, абсолютно лишенный живота… Снимки были сделаны на некотором расстоянии и это мешало разглядеть мелкие детали. Он сообщал, что ждет моего ответа. Одновременно он проверял таким образом реальность моего существования.
Его письмо было посвящено достигнутым успехам, и лишь в конце он интересовался мной. Когда я ответила, что посылать нам письмо по обычной почте — это все равно, как в старину запечатать послание в бутылку и бросить ее за борт корабля, это вызвало у него очередной приступ смеха. Мой друг обладал чувством юмора, он даже понимал мои анекдоты!
Он писал, что его бывшая жена была «мисс чего-то там» и делала карьеру профессиональной модели, пока он делал свою, и они жили в разных странах, где у нее и у него и были собственные бизнесы. Но потом жена ему изменила с каким-то греком, как Жаклин Кеннеди Америке с Онассисом. Мой знакомый нанял частного детектива, чтобы следить за неверной супругой и когда тот предоставил моему новому знакомому компрометирующие материалы, он нанял адвоката и развелся с неверной женой так, что никакое имущество ей не досталось. Вакантное место Жаклин Кеннеди предстояло занять мне.
Мой друг лэндлорд часами разговаривал со мной по телефону и это было, не скрою, приятно, так как он очень медленно и тщательно выговаривал слова, чтобы я поняла их все до единого. С ним я больше изучила английский язык, чем со всеми преподавателями. Он звонил мне из своего автомобиля по мобильному телефону с дорог северо-востока своей страны, который носил название Озерный край и описывал красоты природы, которые мелькали за окном.
Мой эсквайр сообщал, что первая встреча у нас будет где-нибудь в курортной стране с облегченным визовым режимом, типа Кипра или Турции, чтобы получение документов через турфирму не составило для меня трудностей. Это будет очень романтично, писал он. Мой друг описывал шикарные отели и грезил, как мы будем вечером пить чай в шелковых халатах в его любимом номере на балконе, откуда будет виден Стамбул, покрытый сизой дымкой или утренний туман на набережной Сены… «Мы будем вместе бегать по Парижу по утрам!» — писал мне моншер. Фантазия у него была богатая. По этому поводу я рассказала ему анекдот о дворнике, которые неритмичным шорохом своей метлы сбивал с ритма парижский квартал. Еще в первом письме мой друг сам вызвался прислать мне некоторые вещи для занятия спортом, но не торопился сделать это.
Он наслаждался собственным потенциальным великодушием так долго, что мне это надоело, я в конце концов предложила прекратить этот пустой разговор. Лэндлорд обиделся и попросил меня забыть о существовании его e-mail и прочих адресов фирмы.
Все послания от него шли мне через e-mail его филиала, и я нередко получала от робота-автомата сопроводительные нотации о том, что мои сообщения содержат конфендициальную информацию и лучше это на e-mail фирмы не посылать. Но мой друг часто ставил меня в неловкое положение, не задумываясь об этом.
Ему ничего не стоило посреди недели написать, что я должна купить себе пару новых туфель, так как на этот week-end мы отправляемся в Турцию. Потом он преспокойно исчезал до следующего понедельника, а я несколько дней сходила с ума, так как относилась к этому серьезно. Когда я с нервным срывом попала в больницу, он ограничился одной фразой в письме: «А, вы были в больнице?» и спокойно продолжал дальше сообщать новости о себе, любимом…
Я написала ему короткое и вежливое прощальное письмо, что я была рада контакту с ним, и общение с таким выдающимся джентльменом доставило мне немало приятных минут. Он уже решил, видимо, прекратить со мной контакт, но эти несколько любезных холодных строк его задели за живое. Мой друг сам часто прерывал контакт с женщинами подобным образом, но он не привык, чтобы с ним говорили в таком тоне.
Очень неохотно, спустя месяц, он выслал через почтовую службу своей фирмы несколько недорогих маечек, общая стоимость которых не превышала 150-200 долларов, но ему они обходились даром, так как фирмы-производители часто присылали ему образцы своей продукции. Эта посылка шла почти месяц. После всех этих затрат он решил наконец форсировать события и выделил в своем сверхплотном графике пять дней, чтобы встретиться со мной на одном из курортов Средиземноморья, чьи названия так часто мелькали в его письмах.
Мой друг обещал оплатить все расходы по перелету и отель, и я стала готовиться к встрече с любимым guy’ем. Деньги на билеты он прислал в последний день перед вылетом, деньги за отель обещал отдать на месте (забегая вперед, скажу, что так и не отдал) и несколько раз порывался отменить встречу из-за своих проблем с бизнесом в США.
Надо ли говорить, что эти дни я чувствовала себя кошкой на горящей крыше, но это не волновало моего визави.
…Я без труда узнала его в холле гостиницы. У него была абсолютно белая незагорелая кожа. Снимки не передавали истины, а подчиненные льстили шефу — на вид ему было никак не меньше 60. Мой лэндлорд целыми днями отсыпался у себя в номере и оживал только к вечеру, чтобы посетить очередной ресторан. Он привез с собой два больших чемодана одежды и еще прикупил себе в местных магазинах груду модных тряпок и косметики. Я подарила ему матрешку в виде сувенира, он обещал мне купить новые маникюрные ножницы, свои я уронила с балкона в отеле, но так и не сделал этого. В ресторане эсквайр одевал очки и тщательно проверял каждый счет.
Был ноябрь, но с моря доносилось жаркое дыхание Африки. В спортзале отеля я не уступила ему в скорости вращения педалей велотренажера. «Wild, wild woman» — запыхавшись, только и мог произнести он.
О совместной романтической прогулке на яхте речь даже не шла. Мы не посетили ни одного музея, ни одной достопримечательности в старинном городе. Когда мы расставались в аэропорту, лэндлорд обнял меня и обещал писать, но исчез, не прощаясь, «по-английски».
Больше от него не поступило ни одного письма. Присланные мной фотографии на адрес Чертовой мельницы вернулись с пометкой, что адресат не явился за ними.
Пятьдесят лет обид
Его звали Микаэл, ему было за шестьдесят, он был немец и сообщал, что попал в Австралию из Германии в очень раннем возрасте, когда его мама бежала на пароходе из Гамбурга в Аделаиду, спасаясь от позора незаконного рождения сына. Они жили первое время в городском парке и пили воду из протекавшего там ручья.
!!! Досада на маму, которая так и не выучила английский язык и смогла устроиться только уборщицей, сквозила в каждом его письме. Даже то, что мама была очень маленького роста, и ребята из школы видели, как она встречала его после уроков, было для него неприятным воспоминанием несмотря на прошедшие пятьдесят лет. Мама уже давно умерла, но он все еще никак не мог жениться из-за обиды на женщин.
В письме, больше похожем на анкету, присланном мне, Микаэл требовал !!! подробно ответить на добрую сотню вопросов, из них я запомнила только вопросы про любимый цвет и еду, я сообщила ему, что люблю персики и розы, что, видимо, не соответствовало серьезному исследовательскому интересу моего австралийского дедушки, и он замолчал «на ближайшие сто
лет».
«Я хотел отправить вам деньги, но уже заклеил конверт»
Он написал, что отправил мне 400 долларов и приглашение в обычном конверте, так как на его почте сказали, что это можно, и письмо обязательно дойдет.
Его звали Эрик, ему было 49 лет, он был инженер из Швеции и самостоятельно воспитывал трех детей, старший из которых страдал церебральным параличем. Государство платило ему за это немалое пособие, на которое вполне безбедно могла существовать остальная семья.
Куда делась при этом мама, Эрик не сообщал. Он только поинтересовался моей специальностью и узнав, что я медсестра, сразу выслал мне «письмецо в конверте».
Они жили в сельской местности на берегу моря, и их коммуна часто устраивала какие-то религиозные праздники с сжиганием чучел злых ведьм, весьма напоминавший языческий обряд проводов русской зимы. Эрик описывал это в своих письмах и к каждому прилагал свою фотографию, где он лежал на несвежего вида незаправленной постели в мятых джинсах и сообщал, что очень хочет меня.
Мне было жалко детей, и я послала им несколько глиняных сувенирных фигурок и немного сушеного изюма, чернослива и кураги. Моя посылка вернулась через месяц, несмотря на наличие гигиенического сертификата — видимо, строгий шведский санитарный инспектор не пропустил ее, и за время путешествия игрушки превратились в черепки.
Я на полном серьезе сообщила Эрику, что его письмо до меня не дойдет, так как будет вскрыто на таможне, и деньги и документы пропадут, на что он ответил, что никогда не сомневался, что у нас страна воров, и он больше не хочет иметь с нами дело. Я добросовестно звонила на международный почтамт на предмет поступления мне важного послания из скандинавских стран и !!! только потом вспомнила старый анекдот, как шотландец сообщает своим родственникам, что хотел послать им деньги, но вспомнил об этом, уже заклеив конверт.
Гео-Граф
Его звали Станислав, он гордился, что по материнской линии их род восходит к известным польским магнатам, и сражался в «битве сорока народов» при Грюнвальде, но он родился на Колыме, в семье ссыльных, что повлияло, видимо, на выбор будущей, весьма необычной для аристократа профессии — он был геолог и жил в Лондоне, но посылал мне забавные письма по-русски, написанные латинскими буквами, из Мексики и Северной Африки с фотографиями зеленых морских волн, набегающих на пустынный песчаный пляж рядом с белыми развалинами Карфагена под ослепительно голубым небом…
Я в шутку предположила, что он работает на полковника Каддафи, когда Станислав сообщил, что его постоянными молчаливыми ночными спутниками являются скорпионы и змеи… Как я сейчас понимаю, мой польско-английский гео-граф искал «черное золото» для американских нефтяных компаний.
Он поведал, что когда-то у него был роман с девушкой из Польши, но она погибла в автомобильной катастрофе, и потом он больше не сближался с представительницами слабого пола, ограничиваясь только заботой о семье сестры, оставшейся в Варшаве, во что я верила с трудом, потому на многих снимках его окружали голые черные дети и их живописно одетые молодые мамы. «Белым господином» для них он не был, это точно!
На вопрос, почему он пишет именно мне, Станислав ответил, что его предок получил графский титул за войны с турками, поэтому его, как потомка и тянет к татаркам и турчанкам и вообще он неравнодушен к восточным женщинам — когда я приеду к нему в Лондон, он женится на мне, и я стану стопроцентной графиней. Он даже выслал мне по Интернету фамильный герб в бело-красных национальных тонах, где острие польской стрелы было угрожающе направлено на турецкий полумесяц…
«Ах, мой милый граф, добрый сказочник! — ответила я, — Конечно же, я приеду к вам, и мы сыграем свадьбу, от которой содрогнется старушка-Европа, а потом я рожу вам сыновей — будущих полководцев вроде Понятовского или композиторов, как Огинский, и если сбудется моя мечта, и родится девочка, то это будет настоящая польская панночка — резвая, как кошка, белая, как сметана… Мы докажем всему миру, что еще Польска не сгинела, пан Станислав!» Я написала, что чувствую, что с мужчинами его предки воевали всю жизнь, а женщин они похищали в лихом ночном набеге и увозили в походные шатры на горячих скакунах и потом любили при свете костров, до самой своей смерти… При этом они не говорили женщине — «Мен сен севирум», что по-тюрски значит — «Я тебя люблю!» Любовь была жестокая и страстная, молчаливая, как поединок! У женщин дома оставались мужья и дети, но кого это волновало?! Я в свою очередь похвасталась, что моя бабушка была такая красавица, что за нее давали большой калым — полный казан (котел) золота. Я написала, что в один ряд встанут предки Станислава — авантюристы, путешественники и воины и никогда не прервется больше связь времен. Но…
«Над Вислой туманы повисли». Моим мечтам и фантазиям не суждено было сбыться. В ответ мой географ написал, что убывает по каким-то неотложным делам в США, далее он пустился в нудные и пошлые рассуждения о том, что все «Наташки» с сайтов знакомств — обманщицы, и их целью являются только деньги, и на что вообще может рассчитывать женщина с Востока, приезжающая в Европу, в чужую для себя страну, где все ее факультеты и дипломы ничего не значат?
Затем мой знакомый исчез, как дым, как утренний туман, через год от него пришла на Рождество открытка-коллаж, где Дед Мороз тащил из леса елку, оставляя на белом снегу синие следы, а он взирал на это, раздвигая мексиканские кактусы…
«Шагай, геолог, трудись, геолог, ты солнца и ветра брат!»
Маликская принцесса
Моя подруга Ирка, которая по моему совету тоже стала искать женихов по Интернету, родилась в маленьком татарском поселке Малик, что в переводе значит Принц, а вышла замуж в соседнем, побольше, который носил название Бахт — Счастье, но не было там ни принцев, ни счастья… От этого брака у нее осталась дочь Виолетта и аристократическая фамилия Шереметьева. Муж уехал на заработки, когда ребенку исполнился год, назад он уже не вернулся, Ирка написала запрос и… через десять лет получила ответ откуда-то из Крыма, что данный гражданин по указанному адресу не значится. «Кто-то, видимо, долго не выносил мусорную корзину!» — шутила она.
Ирка переехала в город и стала работать уборщицей в богатых домах и сиделкой для старушек, за что ей предоставляли жилье и стол в то время, как дочка жила в поселке у ее мамы. С мужчинами ей не везло по-прежнему — второй по счету муж Серега сразу после свадьбы запил «по-черному», и Ирка через месяц от него сбежала. Потом у нее был наркоман Даник, избалованный сын состоятельных родителей, которого она очень любила, и который умер на ее руках от передозировки… Его фото с датами рождения и смерти, вставленное в прозрачный чехол стоящего на подставке мобильного телефона, постоянно находилось у Ирки возле кровати на ночном столике, она его никогда не убирала, даже тогда, когда к ней к ней приходил ее новый друг, картежник Володя… «Святой Даник!» — шутил он при виде этого миниатюрного мавзолея, Ирка жутко обижалась и долго не общалась с ним, но потом говорила, что все мужики «сво» и успокаивалась…
Но вот в Тихом океане, у берегов далекой страны, где растут папайя и манго, плеснула хвостом золотая рыбка Дорадо и круги от этого достигли наших равнин. Иркины фотографии в Интернете понравились, и ей написал богатый адвокат, приславший фото своей мамы, курящей сигару, и многочисленных родственников на джипах, а также комнат дома, где не только у Ирки, но и у ее дочери будут собственные аппартаменты с Интернетом и телефоном. «Ваша дочь в будущем разобьет тут у многих сердца!» — с бурным латиноамериканским темпераментом писал он, получив фото изрядно подросшего Иркиного дитя. Он обещал записать мать и дочь в испанскую школу, так как Ирка никаких языков, даже английского, не знала и сразу выслал ей деньги на визу и заграничный паспорт. Он сообщил, что посол его личный друг и с получением визы не будет никаких проблем. Он просил дать ему размер Иркиного пальца, чтобы он мог заказать ей золотое колечко с бриллиантиком на свадьбу. Адвокат уверял, что даст приличное содержание даже Иркиной маме! (Иркин папа давно сбежал от них и жил где-то в российской глубинке, в деревне с говорящим названием Большие Грязи).
Одновременно Ирке написал американец, постоянно живущий в Европе, и пригласил посетить горнолыжный курорт, где он работал инструктором. Он тоже выслал деньги на паспорт и визу.
Оба написали, что вышлют деньги на билеты, как только она оформит документы. Ирке оставалось только выбрать — куда она поедет сначала, тем более, что между двумя приглашения был примерно месяц и она вполне успевала и покататься на лыжах в Европе и прибыть в Центральную Америку, к Дню Всех Святых, о котором красочно рассказывал адвокат, когда в небо одновременно взвиваются тысячи ярких бумажных змеев…
Ирке больше нравился латиноамериканец, так как он был на фото красивее и моложе, но окончательный выбор так и не был сделан. Получив доллары, моя подруга пропала.
Напрасно женихи заполняли Интернет тревожными, а потом гневными письмами, она так и не появилась больше в нашем городе.
Отправилась ли она с дочерью на поиски бывшего мужа или нашла себе нового — Святой Даник знает!
Эпилог всегда интереснее пролога
…Переступив через спящего сладким сном друга, который за пять лет совместной жизни так и не удосужился сводить меня в ЗАГС, я тихонько спустилась к просигналившему у подъезда такси. Было еще очень рано, в 5.55 на Париж уходил самолет. Наверху в квартире осталась моя баночка с кремом и кое-какая косметика, но я уже не стала возвращаться за этим.
Наверное, мой бывший друг, когда узнает о том, что я уехала навсегда, разорвет оставленную ему записку и выбросит в окно баночку с кремом, а может быть, будет пользоваться ею, пока она не кончится и опустеет, как кончаются и стираются все воспоминания.
(На этом заканчиваются истории от Lilu)